| |||
| Для девушек |
|
Мы уходим из рая невежества,
Из рая бездеятельного застоя, Из рая никчёмного творчества, Из рая, где любят простое. Не доходя до ада исстребления, До ада поругания и преступления не доходя, Мы Землю выберем для приземления, Где крутят сериал «Друзья». Математика - Язык без фонетики с жёсткой грамматикой; Поэтика - С нечёткой логикой математика. Без приземлённого опошления: Обе - любовницы моего мышления. У маленького птенчика Глаури были большие бездонные глаза. Когда он спал, они были закрыты, и казалось, что у него огромная голова; но когда он просыпался, смотрел широко раскрытыми глазами на мир, становилось понятно, что это как раз большие бездонные глаза – огромные. А когда он смотрел своими большими бездонными глазами на мир, его голова всё равно казалась огромной, потому что мир, на который он смотрел, нырял в его большие бездонные глаза и растворялся в них, а следовательно помещался в голове. Сам же Глаури был маленьким птенчиком, таким маленьким, что его и не заметишь, если поставить рядом мир. Тем не менее, мир погружался и тонул в его глазах, придавая им дополнительную глубину. Для большей важности маленький птенчик Глаури называл себя Аглаури. – Аглаури, – говорил птенчик и нахохливался. И было, чем нахохливаться. Птенчик Глаури любил смотреть в воду. Когда воды не было, он смотрел в зеркало. Всматриваясь, он видел свои большие бездонные глаза, которыми он всматривался, и видел их. Это завораживало. – Аглаури, – говорил птенчик. И это тоже завораживало. Так и смотрел он, заворожённый, с разинутым от радости клювиком, не зная, что говорить: «А» или «Г», и где он: в отражении или в глазах. ВЕСЕННЯЯ Мы выбрали солнце себе по размеру, Себе по размеру ноги! Сквозь жёлтые прорези обуви лёгкой, Кричащей: «Умру, не беги!» Но многие девушки по одиночке Пошли в этот полдень в метро, И я понимаю, что это – цветочки, А ягодок будет – ведро! Мостовая толкает вперёд, отставая, И блондинка, что там впереди, – рулевая; И маршрут мой, её по пути доставая, Разошёлся по швам, с ней меня расставая. Мы большие, и сами найдём, где приткнуться, Мы большие, и сами найдём, чем укрыться. Я так ловок, что даже не против споткнуться. Где же та, что не помнит, что может забыться? Так светло. Эта тень, словно сок ананаса. Такс вело. Пространится хандра а на нас, а? Если каждый нечуждый, он нужный и важный, То вот чуждый и важный, он нужный не каждый! Если вы не блестите, то стоимость – грошь вам, Ведь проспекты – шнурки, а весь город – подошва! Мои мысли: «Эх, талия!» Её мысли: «Эх, та ли я?» Всё потешнее, а ль, мировая баталия? Шоколад, шок и лад, сладкий антибиотик, Предложу с удовольствием – ам! тебе в ротик. Цель ловить, целовать успевай успевать. Это так интересно, что буду скрывать. Сладкий привкус уж в общем теперь достоянии – Ничего не сберечь на таком расстоянии! И хотя до заката двадцать π циферблата, Мне придётся закончить чирикать лист фАта. Перед вентилем точки мысли только цветочки: У любви нету сына, а у секса нет дочки. Мой игривый успех, твой коммерческий смех. Клетки двух организмов! Жизни хватит на всех! Я сегодня удачу твою караулю. Шоколад не клади под прицел поцелуя! Дорогая проходит вперёд, не гадая. Не гадайте и вы. Ход дорог в города я! Мы Сегодня свои да и завтра ещё. Я с тобою, и я отвечаю за всё! И в мире полос В час невезучий Строку пусти. И скажет голос, Сейчас могучий: «Да, не грусти». И в теми тени Как чёрной кошке Мы скажем «Брысь!» Будь повесенней Не понарошку И улыбнись. Перед нами ландшафт – эволюция, Словно волны, он свеж и фрактален. Рядом жизни грядущей конструкция, Позади дом, что детством одарен. И, по-моему, с нами удача, Когерентна с научною силой. Посвящаю стишок, что так начал, Зоркоглазой, опрятной и милой. По нейронной сети флуктуация Пробежит… Я ошибся сурово. Отвлекала улыбки абстракция. Будет здорово всё и здорово. От энергии внутренней связей Будет поступь и гибкой, и гордой. Посвящаю стишок сей сейчас ей: Устремлённой, воспитанной, твёрдой. Предстоит водопад бифуркаций. Жизнь сложнее, чем жизни модель. День за днём (вроде цепь итераций) Возрастает холмов цитадель. Шаг новаторский, смелый, и вы – Бор, Но наверх заберёмся затем, Чтобы взять среди хаоса выбор На себя насовсем не совсем. Я умею (никак не иначе) Взять глобально (так только уместно) И найти тебя (верно, тем паче) Любознательной, редкой и честной. Так от самого Взрыва Большого Сквозь пространства и времени дали Развивались все тихо и ново И тебя по возможности ждали. Вот под нами ландшафт неустойчивый. Ну-ка, прыгай! – Ты самая ловкая. Ты всё можешь («всё» – термин уклончивый), Но ты тело отсчёта; обновка я. P.S. А ещё вся в О2 и в развитии Ты пройдёшься по участи шумной. Может скромной, но яркой для Вити и Самой-самой красивой и умной. До-Маш-няя работа Уже не выглядит как чудо. Прекраснее чего-то, Но потускнела, как посуда. Стрелы неспешной лопасть Сминает лепестки-минуты, И старость сменит новость, А мы пока из института. Одна из «витаминок» Каталитического свойства Без вздохов и картинок Умеет пробудить геройство, Наружного приёма И очень звонкая на слух. Сидели с ней вдвоём… а Жизнь – тоже дело двух. Я мал, и путь мой даль-N, Притом что не даль-ОК, И с нею уникален. (На прошлое намёк.) Стрелы неспешной лопасть Срывает лепестки-минуты, И старость сменит новость, А, впрочем, повезёт кому-то. Взгляни на мир огромный Не как поэт, а как учёный, Как гений с виду скромный, Но на удачу обречённый. И степени свободы Умножь, ум наживая в радость, С фатальностью погоды Иди туда, куда осталось. От морга до хирурга Пройдём животворящий путь, И климат Петербурга Детей не тронет наших пусть. Стрелы неспешной лопасть Сбивает лепестки-минуты, И старость сменит новость. Звони, встречай, покуда тут я! По-своему красивы И каждый при своём От лени до прорыва, Как левой-правой мы идём. Но дальше всех на берег Влетит, кто был в верху волны, Единственным сумеет Коснуться пяток… Это ты… Стандартным глупомером Измерим след, чтоб сделать шаг. И майя и шумерам, Быть может, удавалось так. Стрелы неспешной лопасть Стирает лепестки-минуты, И старость сменит новость, В такт евро-западной валюты. Величие момента: Представь строение белка, «Простого» элемента Цепи транскрипций ДНК, Строение галактик «Плохого» класса I. Среди подобных практик Себя представь, себя узнай. Умение, идея, Новация, вопрос. Мы в жизни: «Кто я? Где я? Что делать, как подрос?» Стрелы неспешной лопасть Сшибает лепестки-минуты, И старость сменит новость. Те будут квиты, те – надуты. Там-там, там-там, там-там-там, Там-там – вместе там Вопрос, что не был ясен, Разделим пополам. Рассчитывай на память – Я там храню твоё лицо. МанИт и будет мАнить Его аттрактора кольцо. Страны беспечной в пропасть Уходят лепестки-минуты, Сменяет старость новость, Но вдруг преграды все минул ты. Для тех, кто не увидел, Жизнь снова не прожить на бис – Других полно, увы, дел У атомных масс мисс. Утро: ты встала. – Вечер: устало Вновь опускаешься под одеяло. Утро настало. – Вечер: казалось Времени много, но делать не мало! Утро: в начале. – Вечер: в финале. Новые трассы со старых слизали. Утро: в запале. – Вечер: в опале. Радости, словно цветочки опали. И когда в душе Ты уже в душе, Круг забот уже Может быть уже. Ключики подбирая на марше, Ты причина будущей Маши. Вглядываться в зеркало можно. Видеть, что красивая – это важно. Просто, но абстрактно и сложно Это, манящее, марийно и машно! Вечер чувства глушит, И постель как полка. Чем сегодня лучше, Будничная пчёлка? Что с тобой случилось Этого числа? Всё ль, чему училась, В дом ты принесла? Подала ль примеры Мудрости своей Тем, кто был на веру Умным меж людей? Стоя перед всеми, Верила ль в себя? Чувствовала ль в теме Актуальность дня? Объяснила ль честно, Кто был в чём хорош, Будучи прелестной - Глаз не отведёшь? Улыбнулась ль добрым? Обошла ль плохих? Повстречалась ль с новым, И в краях каких? Рассказала ль папе, Маме свой успех? Что на сём этапе Дочь их лучше всех? Видела ль, как небо Вяжет облака? То ли кружев много, То ли ткань легка. «Да, выходит, всё же День хорош вполне. Только завтра тоже Есть, что делать мне». Вечер – отдых лучший, И постель из шёлка. Будет отдохнувшей Праздничная пчёлка. Снам простора надо дать! Дать играть уму! Это будет радовать! Это, ну и ну! Слышьте, у кого жить – мания, Выйдет и скажет: «Привет, Маня я!» Будем знакомы с теми, кем будем. Люди осудят, и мы их осудим. Кто на морозе оденет куртку, Кто уже крепкий в тисках информаций, Слышьте - и скажет: «Я формул ковёр тку. Ваше же дело – пяток итераций». Зоркий на глаз и на печень здоровый, Ловкий и плавкий, тугой и упругий, Множеств просторных сынишка дворовый, Шарик n-мерный ты пилишь на дуги. Вес – на весах, во вселенной же – масса. Вслед за Эйнштейном подумай пространно. Вот искривилось пространство, и Маша Нам говорит, появляясь: «Как странно». От девяностошести четыре шага до ста. Нет, не придётся ползти, хоть высота непроста, И не придётся послать в бой корабли эскадр. Времени мало, так пусть я двадцать пятый кадр. Вроде бы непобедим главный герой киноленты. Он по привычке один вражьи громит элементы. Мне почему-то видна полость бумажных ядр. Только невидим я, как двадцать пятый кадр. Боги давно при деле: боги смотрят в экран. Корень затей в пределе сводится к слову «аркан». Так, например, увяз нерасторопный со скарбом. Это удача, как узел в петле, быть 25ым кадром. Что-то гнетёт, и хмурит мысли и лоб милашка. Руки сценарий крутит, крутит, и вдруг промашка! Это идея – шасть! – стало уютно, и рада. Проникновенность – страсть оригинального кадра. На двадцати четырёх принято счёт прекращать. Тех, кто за рамки утёк, принято чем-то стращать. Кто не освоил формат – лучше укройтесь в театре. Только бывавший сумеет понять, кто в 25ом кадре. У озорных волос пляшет кумир в глазах. Фраз бесподобных голос губок приветствует взмах. Чуткое сердце, стучи! Бодрый и добрый гам ты! При монтаже зашита в фокусе взгляда-лампы. Ты прекрасна, как график шума, И моделей евклидовы линии Не способны в отделах Ума Основать красоты НИИ. Потому никогда (и вовеки) Ни за что не смогу насмотреться; Если сон наведёт свои веки - Будет там твой аттрактор вертеться. Ты эмоций моих вдохновение, Ты прообраз для образа мыслей. Нелинейное сердцебиение Частоту эту снова на бис бей! "Выпад Beauty_Manager''a" И это только начало... Устроим поэтическую драку, А-ля, Нео vs Смита клЁны? Вы будете не понимать и плакать - Я буду ваять шедевр наподобие Лизы Моны! Хотя Ей будет всё нравится, Как бы в размер ни попадало, Я хочу, чтоб она меня вспоминала, Стоя перед зеркалом, перебирая листочки... От концентрической рифмы до многозначащей точки. И когда настроенья расплавятся, Несмотря на расстояний бегущую пропасть, Её фантазиям будет строчка нравится, Которую высекла моего языка из воздуха лопасть! Это разминка, чуете? Я перебираю пальчики, Готовые писать НЛП-код. Мальчики, Это НЕ ВАШ новый год. На руинах поэтического пиара И рифмованной самодескредитации, Где безумие закатали в смирительную рубашку абстракции, Останутся двое - пара, Потому что два глаза могут смотреть в два глаза. И будет последняя сообщения-извещения фраза: У МЕНЯ ЕСТЬ БУКЕТЫ ЦВЕТОВ ДЛЯ СКВОЗНОГО УДАРА! В просторной рубашке! В просторной рубашке! Нет никого сексуальней Наташки В просторной рубашке! Полёт босоножек! Полёт босоножек! С босых Её ножек Полёт босоножек! Вот речка из мела! Вот речка из мела! Волосиков белых Вот речка из мела! ... И только продолжение, Пока моё воображение тело исследует, Следует, следует, следует... Наташа разная, ты не обязана Лишаться разума от всех, кто без ума От всех красот твоих: Найти б от сот двоих Как ты таких! Как ты - так их! Но есть на широком поле Снежинки поднебес воли; Беречь хруст их рук доколе? Всё шире в сугробы шажки! Сминаем их горстью до боли - Играем в снежки! "Оставила дома румяна я!" "Но что ж ты такая румяная?" Так выглядел пир на привале, Когда термосок распивали... Но посередине ты снова стала кидаться... И с этим придётся считаться! Стараться увернуться... Но хочешь ли ты промахнуться? Нагнуться, да не уклоняться, Потому что, чем дальше нам будет заняться? А так, когда у перестрелки нет трагичней конца - подбила! Ты стираешь снежок с моего лица - так мило! И хитросплетенья семантики Оставили иней романтики На гнутых снежинных ресницах. А ветки - в синицах, в синицах! И поэтому ты бежишь к ним - взлетаешь! Ты вещи, ты меня покидаешь! Но тебе интересней с синицами, Стало теперь; и обязан и с этим смириться я. Пульс хоть проверь! Ты возвращаешься-маешься: сугробы высокие Не впример осоки, и Уже вообще не лето - не так легко ты одета! Качаешься, улыбаешься; Падаешь-встаёшь-ухмыляешься. Мы проводим время в заснеженном поле На воле, похожей на сказку до боли. И я говорю, что здесь похоже на сказку. Ты говоришь, что так может любой, не занятый под завязку! И об этом надо спеть песню. Дело твоё, но придумали вместе. На месте, Где буран - белое приведение - Заметает следы очаровательного падения. Когда девушка в шубке Падает как хихикающий кулёк Поэты в моей голове поднимают кубки И бьют их, чтоб я литр смеха изрёк... Вот такая Наташа! Это было подвижно. Это было сказочно - достоино-книжно. И когда мы попращались в парадной - "До куда?" Ты сказала: "До завтра! Мы сделаем из снега трёхрогого верблюда!" У твоих движений - воздушных потоков пружинных кружений - Есть всего две опорные точки, С которых начинают осмотр моих взглядов кружочки... У твоих убеждений - не менее странных сомнений сложений - Есть одна основа, одна вершина, С которой можно нырять на дно восхищенья кувшина. В знак твоих достижений - выдающихся в свете земных притяжений - Пробегает звезда полосой уготованной, По которой идут авиаторы строчки штампованной... Есть одна основа, одна вершина, С которой можно нырять на дна восхищенья кувшина. Подъём был новым, спуск - необыкновенным. Приходи - я храню душу в сосуде размером вселенной! В семье двух любящих супругов Родилась Доча в месяце. Да, да «двух любящих супругов» (плюс строчка о святом венце) Была любима также Доча, Любовью был овеян дом. Семья жила прекрасно очень, Такого не было кругом. Супруг жене был благодарен, Помимо ножек, глаз и проч. За (слово с финишем на –арен) Сначала маленькую дочь, Потом за девучку под бантом, Потом за девушку в цветах. Благодарил жену с азартом – Стирал (б) помаду на губах. Здесь ссора не имела смысла – Есть незнакомые для ссор. Красотка Доча замуж вышла, Пророчкам злым чиня позор, И как родители счастливо Жила и новая семья. Их жизнь плескалася игриво И полюбовна и чиста. Родилась и у Дочи Доча Для счастья в рае на земле… Не утопист я, между прочим, О генах сказ мой и судьбе. Пяток годков сойдут с обочин, И Доча явится ко мне. Подумай, может и к тебе. Не утопист я, между прочим. По ладошке нежно шагают кошки подушки... Шепоток шелествы усыпляет хорошие ушки... Колыбельная тихо опишет дорогу ко сну... Там котёнок на пятку глядит, примиряясь: "кусну". По ладошке свободно гуляют светлые тени... Так танцуют они, не стесняясь неловких движений... Никого, кто бы был недоверчив, неласково вечен... Фаза быстрого сна... Каждый шаг в сноведенье беспечен. Там Пылинка упала в долину раскрытой Ладонии... И её окружают поля и полянки гармонии, Извиваются речки судьбы с золотистыми рыбками, Крокодильчики счастья встречают Пылинку улыбками... Прочитает серебряный вечер в раскинутой ручке, Как расслаблено тело - чтут бабушку отдыха внучки: Ей работалось много, и она отдавать была рада. Принимай этот сон - с уваженьем Природы награда. Я шагаю святым своим взглядом по плошке ладошки... Это кожа младенчика - птенчика крылышки-ложки... Безобидная мушка невидимой строчкою пишет Чьё-то имя вокруг... Она слышит, как девушка дышит. Посмотри-ка, солнце встало! Выспались, какая прелесть! Сильно ты вчера устала – Нынче новый ворох дел есть. Полежи, понежься крошка, Ну, их, с ихней силой воли! Правда в том, что мы немножко – Пять минут и – в жизни поле. Подмигнём беде с улыбкой В её рабские глаза. Сделана беда с ошибкой, Впрочем, как и образа. Посмотри-ка, солнце встало! По вселенскому мячу Ты ударишь, как мечтала, А не то защекочу! Да, может, тема не для всех, Да, может, тема спорна; А тут без видимых помех Пожаловало порно. :) Никто не устоит теперь В лихой четвёрке ног. Идём под одеяла дверь Подушки на порог. Есть близость персей в неглеже; И - плюх! - в простынки дно! Четвероногое уже С тобою мы - одно... И животом прижав живот, Окутан монстр тьмою. И сам он жизнию живёт Своею, нутряною. Ему не нужно никого На целом Свете грешном, Но мир-то слышит ОГО-ГО В сопении поспешном. Он ртом же свой лобзает рот, Ведёт по шее ртом И влажную печать кладёт Шершавым языком. Потеет жарко от спины Вторая пара рук. Сервант с фарфором у стены Шатается не вдруг... Поспешны чмоки на груди - ГлухИ под одеялом. Но вот дыхание - гуди Страстей девятым валом! Наш монстр расплавлен: Резкий спурт Сменился тленьем жгучим. Под тканью восьмипалый спрут Морскую деву мучит. Конечности сплелись косой И склеились присоски... Омыты тёплою росой Висков ложбинки плоски. Сливался с кожей блеск ногтей, Шёл к пристани паром. И к прочной рамке бёдер - к ней Был С-магнит влеком. Во тьме раскрылась пара глаз, Сверкнули зубок крыши, И драгоценный как алмаз Стон чистый женский вышел. Урчит постель, течём металл - И телу в неге биться. И чтобы смыл слепящий вал - Отдаться и раскрыться! Вот придыханья сквозняка, Где понежней, щекотят. А ушлый кончик языка Груди вершок морочит. И я, быть вне её не смея, От стана милой не отстану; В её зрачках блестит идея: Одной волной - по океану! |
| Эволюция России..... |
| Музыкальный проект Союзника |
| Написать Письмо |
Сайт создан в системе uCoz